Вдыхаешь полной грудью воздух и задерживаешь дыхание, чтобы не спугнуть… Не спугнуть саму себя, оторванную от мира, сидящую на огромной скале под тяжёлыми облаками, а внизу – белые барашки на Белом море.
Само море состоит из маленьких иголочек, которые замораживают кожу, если надолго задержишься в их владениях.
Если лечь на мягкий ковёр трав, веточки шикши будут щекотать ухо и щёку, а потом, может быть, к тебе прибежит собака с умными и всё-всё понимающими глазами, похожая на волка, ненадолго ляжет рядом, и будет вместе с тобой смотреть на бескрайний живой мир. Он – могучий и независимый, его не волнуют ни последние новости в интернете, ни смешные картинки, ни большие проблемы маленьких людей, плывущих на катамаранах к дальнему острову, похожему на непонятную большую «гантелю» (это слово подслушало у этих человечков море).
Далеко внизу, покорная течению, медленно плывёт байдарка, отрывками слышны гитара и два голоса. Женский – высокий, красивый, будто с надрывом поёт, будто вот-вот оборвётся, но каждая строчка вновь следует за предыдущей. Мужской почти не слышно, но иногда ветер разрешает услышать ликующий кусочек песни, и тогда мурашки пробегают по телу – от холода ли, или от чего-то другого.
Голоса становятся всё тише, байдарка скрывается за изгибом скалы. И снова в ушах только порывы ветра. Облака тяжело ворочаются над самой головой, где-то далеко слышны раскаты грома. Я сжимаюсь в комочек и к самым ушам натягиваю куртку, будто это спасёт меня от надвигающегося дождя, грома и самой природы. Отчаянно пытаюсь слиться с гордой скалой, вжимаюсь всем телом во влажный мох, но не могу – будто чужая. Очередной порыв ветра пронизывает до самой души, выдувает всё тепло, что бережно закутывала и заталкивала подальше, но нет – снова пустота и холод до самых дальних уголков. Теперь мне точно пора. Я встаю и пошатываюсь – ноги не хотят уходить. Немного поприседаю, и оглянусь в последний раз: мир посерел, будто насупился, напрягся в ожидании.
Отвернусь и побегу дальше, дальше, дальше. Вниз, по камням: теперь я вся – один прыжок. Большие, серые, покрытые мхом, выступающие из множества других. Они смотрят на меня, я бегу, почти не касаясь их кроссовками. Не надо думать ни о чём, просто несись со скоростью ветра, чтобы он не напевал в уши отчаянные песни.
Отлив открыл берег – голый и беззащитный. Под ногами то камни, то крупный мокрый песок скребёт. Первая капля. Разбивается о макушку, будто предупреждением. Я снова бегу – стараюсь прыгать по лабиринту больших камней, чтобы не проиграть, как в детстве. Только соревнование теперь немного другое.
Дождь окреп и играется: то слабее, то сильнее пойдёт. А я бегу по берегу и не чувствую себя чужой здесь, будто мокрая одежда, облепившая тело со всех сторон, была пропуском в этот удивительный и прекрасный мир.
